На лицах не хватает красоты,
растерянность размажет пешехода.
Ветвей одушевлённые черты
в плену у времени, числа и года.

За пазухой, за смутной чехардой
стальных скелетов многовольных вышек
река являет скользкой суетой
ныряющих с буйков лихих мальчишек.

Я прыгнул здесь десятки лет назад,
но вынырнул в пахучей темной пенке.
Куда все делось, где мой дом и сад?
Вот стены, вроде бы. Глядишь: застенки.

Мы гасимся на площади своей
от негасимой темной страшной силы.
Гирляндами автобусных огней
впрядётся вечер в перекрестка жилы.

30.10.24

В ушах от тишины звенит стекло,
тон звуков скроен строем мнимой гаммы.
Последнее осеннее тепло
зажал параллелепипед бледной рамы.

Беззвучье разорвет дождя триоль,
он соло выдаст дробное на жести.
На месяцы вперед сданы окрестья
температурам, деленным на ноль.

Знобит, но разве нам не привыкать:
мы большей частью в холоде без света
и стала бы наградой пряность лета,
когда б мы не могли ее терять?


22.10.2024

Перламутр стянут в небо —
знак сияний северов.
Было это или небыль?
Наша жизнь — порядок слов.

За ионом голограммы,
дальше — только холод, голь.
Мы у космоса в карманах,
для него мы полный ноль.

Шум трещит сегодня белый,
завтра будет тишина.
Перламутр стянут в небо —
вечность в жизни вплетена.

Волокна покалеченных плодов,
помятых тротуаром липких яблок:
брожение — основа из основ,
беспомощности выученный навык.

В набухшем сидром красном пузыре
итоги дел живых древесных соков
и мы с тобой участвуем в игре —
брожение нам тоже выйдет боком.

Мы будем отрываться от стволов
лежать в недоумении на спинах,
закончится под влажной черной глиной
брожение побегов и умов.

Ударит ворон клювом кожуру
и голову склонив тебе предложит
продолжить эту странную игру
пока дыханье движется под кожей.

По яблокам скользит слепая тень.
Тебя везёт земля. Ее мотает.
На привязи у солнца краткий день,
Здесь строчки для концовки не хватает.

17.10.24

Где выход? В ритуалах смены дня
ткань движется и суть ее основы:
с собой расставшись, снова быть готовым
за временем в себе узнать себя.

Где выход? Ты услышишь: nevermind.
Макушки лип залеплены туманом.
На официантке мятая Nirvana,
в ее руках горячий крепкий чай.

За терпкими глотками — кофеин.
Придвинута для глаз многоэтажность.
Из электрички в утреннюю влажность
есть выход. Выход здесь всегда один.

14.10.2024

"Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том, что мы идем за нами"
Л. Аронзон


Прижался к дню гармонью ребер,
шел по земле, сидел траве,
как сад возрос, себе напомнил
себя в твоём коротком сне,
мне пересказанном когда-то.
В дыхании тебя ветра
искали звуки. Стон легато
моя скрывала борода.

Касайся, если есть молчанье
и отрывай мои черты
от детских глупых обещаний
на стороне быть красоты.

Земля влажна, ещё не мёрзнет,
не закрывает поры шерсть.
Я здесь последний. Самый поздний
автобус выехал в ноль шесть.

Лежал в траве и ты лежала
гармонью ребер в теле дня,
его давно уже не стало,
но длится он, как часть меня.

Ушел дворами, чтобы срезать
неблизкий путь в неблизкий дом.
Из нас лишь ты могла отрезать
то, что не может жить потом.

В сетчатку впаян лик прощальный,
заброшенный за щели глаз.
Ветра все те же зазвучали,
они не вспомнили про нас.

13.10.24

"Что-то ужасное пряталось в этом сиянье."
Б. Поплавский

Прохожие, похожие на куриц,
шли в парк: им больше некуда идти.
Держались спутники румяных спутниц,
избавленных от плена бигуди.

Смеялась девочка в лицо безумцу,
он на скамейке об изменах пел,
трамвай скрипел, подергивался пунцем,
вагончик тронулся, но кто-то не успел.

Незрелый юноша позировал в монокле
фотографице с длинным декольте,
в них вглядывался гражданин иссохший
от чрезмерного глотания матэ.

Сквозило перегаром от затылка
кого-то с талией, как у свиньи.
Вечерний час прилип ко дну бутылки,
пасьянсы лиц сложили фонари.

Уставшие от офиса толстовки
усталость накопили от шагов,
устало складывали в домик бровки
девицы на подставках каблуков.

Гудело в воздухе алмазное свеченье,
от барных вывесок прикуривал пейзаж,
безумца продолжалось песнопенье,
к нему стремился скорой экипаж.

Была разменяна приятная прохлада
на зябкость за кулисой темноты,
не знал никто, что движутся снаряды
из складок черноокой высоты.

Все будет искалечено позднее,
растерзано давлением клыков.
Пока еще заря на речке тлеет
и страх не отделен от облаков.

12.10.24