граница на землях, на лицах, в зарнице
меж днями, ночами и тем, что приснится.

мы все так приучены, что за границей
себя расположен отдельный сторицей

ущербный, отмеренный мерой искусной
клок мира, подвластный органам чувства.

за кожей, за зрением, за коридором
ушного пространства — кротовые норы,

из них контрабандой проявят узоры
подсказку: границы обман, слышишь хоры

шумящих сосудов, транскрипцией тела
откликнется в кости все то, что успело

стремлением кварков вместиться в текстуру:
от пыли железной до аппликатуры

касаний руками младенца пеленки,
скачок  — миллиарды лет бешеной гонки,

ритм пульса, приливы, разрывы сверхновых:
колеблется ткань материальной основы,

и в складках вселенной сокрыты закладки:
загаданы все мы, разложена кладка

времен. вероятности разных отливов
поются одним динамичным мотивом,  

тождественным притчам и тихим молитвам
всех живших и тех, кому должно явится.

спаси нас.
                  спасетесь.
                                     и все повторится.

2023

Подвешен мир на тонкий провод,
в нем белый шум от белых дней,
а рядом холод, холод, холод,
а рядом пятна снегирей
трассируют в квадрате рамы.
И с той и с этой стороны
все застывает амальгамой
от бледной северной зимы.

На тонком проводе подвешен
не только мир, но и за ним,
наверняка, живёт погрешность
числа неведомого зим.
Там между рамами зажаты
полеты неизвестных птиц,
а снег неспешный и косматый
щекочет кожу у ресниц.

13.09.2024

нарушается размер, в общем.
вид заблюрен — это глаз порчен.
лица встречные кисель смазал,
кто из города изъял пазл?

вместо улицы  — дыра-яма.
звуки песни. так поет карма.
кролик белый, как ты здесь взялся,
это ты за мной всю жизнь гнался?

мой секрет и не секрет — полость.
мой привет тебе — совет бросить
все привычки, —  существо боли,
что ты хочешь от меня кролик?

в чем депеша и донос зерен,
в том, что я как все? как все болен.
полицейская свистит карма.
одинокая дыра дара:

рыбой петь собой глухим песни,
пузырём воздушным плыть вместо
точек жизни на ветру в веках
узнавать в себе чело - века.

лезет-колет слепоты легкость.
прыгай кролик ты в мою полость.
перейдем через дыру-яму,
полицейскую возьмем карму.

19.12.2024

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет
Н.Г. “Заблудившийся трамвай”


По лязгу трамвайному, как по нотам,
разбита на полутона,
разрезана улица, взгляд кого-то:
лицо это или стена?

Увидишь потерянность, безразличие
к замене сезонов и вех.
Указано время ухода табличками,
касается время всех.

Гудит остановка общего транспорта
от жезлов стальных путей.
Трамваи хватают себе на завтраки
невыспавшихся людей.

Вон тот — гумилевский, уходит за граем
в далекие времена,
где были разборчивы, узнаваемы
за лицами их имена.

Сейчас только стены, да холод собачий.
Из желчи трамвайных огней
звучит все и выглядит все иначе,
мир брошен, он стал ничей.

3.10.24

коснешься рукой воздуха —
порежешь ладонь холодом.
от башен в реке всполохи,
покажется дальним городом,
то место, где жизнь сложена.
ты там, где тебе положено.
все башни рекой прожёваны,
им некого сторожить.
        
доступно любому прохожему:
неправильно быть отложенным
и мыслями неосторожными
к неблизким местам приложенным,
в разрыве на части порами
желать недоступного — вором быть
в погоне за непохищеным,
ждать, может с тебя не взыщется,    
ждать — это неосторожная
попытка себя убить.

десятками лет нахожено,
все то, что тебе подложено,
к ногам твоим подморожена
земля, на которой жить.

все башни рекой прожёваны,
им некого сторожить.

24.10.2023

Зеркало лишено памяти о лице.
Без зеркала ты лишен памяти о своем лице.
Живёшь с представлениями о нем.
В твоём представлении на лице нет прыща, морщин.
Оно не такое округлое, кожа розовая и упругая.
Живёшь без лица, с представлениями о нем — и ничего.
И вот, вернёшься к зеркалу.
Это разочарование.
Зеркало скажет:
Как же мне нетрудно будет тебя забыть!
Просто отвернись!
И дальше живёшь без лица.
С одним только представлением о нем.
И ничего.
Вместо лица — ничего.

25.11.2024

Волокна покалеченных плодов,
помятых тротуаром липких яблок:
брожение — основа из основ,
беспомощности выученный навык.

В набухшем сидром красном пузыре
итоги дел живых древесных соков
и мы с тобой участвуем в игре —
брожение нам тоже выйдет боком.

Мы будем отрываться от стволов
лежать в недоумении на спинах,
закончится под влажной черной глиной
брожение побегов и умов.

Ударит ворон клювом кожуру
и голову склонив тебе предложит
продолжить эту странную игру
пока дыханье движется под кожей.

По яблокам скользит слепая тень.
Тебя везёт земля. Ее мотает.
На привязи у солнца краткий день,
Здесь строчки для концовки не хватает.

17.10.24

число шагов нечетное.

чеканят заключённые
в оковы темноты часы
размеры вечеров.

устраивают проводы,
(они всегда кондовые)
поминки по минувшему
берушами заглушены.
да здравствуй, новый год!

прощаются. прости меня
за пар вина, молчание,
за иней, обещания,
за холод и пустоты дня,
за все, в чем обвинят.

напитки изумрудные
текут в сосуды мутные,
и намекнут печалями:
мы, видимо, случайно здесь,
без места и без действия,
и без вести.

не может быть, что все больны!
под спазм спины, под блеск луны
немыслимость, недвижимость
из комнаты до брызг весны
расчерчены планет круги,
в серванте чьи-то всполохи

и наверху шаги…

24.11.23

Сегодня небо было низким,
раздавит пресс остаток дня,
заходит в дом из-под карниза
предвестье завтра и, звеня

по жести подоконных метров,
разбавит с высоты вода
тридцатиградусное лето,
случайно вросшее сюда.

А город северный курортом
прикинется у берегов
реки — она эскортом
течет для медленных шагов.

Размазаны болотной влагой
движения. Ползет в меланж
рисунок чей-то на бумаге,
смыт субтропический пейзаж.

Размыты тени и огнями
от фонарей дрожит желе
нездешней жизни рядом с нами,
привиделась, пришла извне.

18.08.2024

Лебединый парад на дощатом мосту,
крылья держат над морем его высоту,
пропускают к чернике, лишайникам, мхам,
можжевеловый хруст приведет к берегам.

Под скалистым обрывом соленой водой
на граните подвялен венок золотой.
Устремляясь со дна поднимается сталь,
провода нотным станом утянуты вдаль.

За высокими вольтами кабельных жил
воздух дымчатый с неба осины желтил.
Фильтр-кофе, морошковый вяжется вкус.
Я вернусь к тебе, остров? Уже не вернусь.

Или может потом, переменой частиц,
в мирном времени снова не будет границ,
будет лето бродить в томном пряном отваре,
мы увидимся снова, Сеурасаари.


21.09.2024

Сны под стук колес вагонов,
сны в сетях теней растений,
сны оборваны перроном —
запятая для видений.

Сложен принципами лего
мир вокзальный, серой дымкой
проявляются под веком
полароидные снимки.

Голоса соседних жизней,
суета шагов в проходах
между кресел станут песней
в ритмах рельсового хода.

Спать, укачанным рессорой,
оторваться от движений,
даром что ли поезд скорый —
место скорых сновидений.

Чьи пути подвинет стрелка,
чьи останутся прямыми?
Жизнь ценна или подделка
снов, что кажутся живыми?

Пассажиров спящих позы —
как скульптуры в нишах парка,
стук колес — отсчёт гипноза.
Все ушли из зоопарка.

Там ты будешь обнаружен
и на той сойдешь платформе,
где окажешься разбужен
человеком в униформе.

24.09.2024

Соня вышла из дома
дорогой косой,
свет от солнца был съеден
лесной полосой.

В травах дрались за жизнь
муравьи и жуки,
равнодушно плелись
между них сорняки.

Соня помнит, что тезка, —
та самая мышь,
говорила все время:
куда ты спешишь?

Если будешь идти
так беспечно во тьме,
разойдутся пути
и внутри, и вовне.

Разлетятся отметки
от календаря,
все забудут приметы,
не вспомнят тебя.

Ветер рельсы чесал,
поезд ехать устал,
Соня вышла из дома,
а мир опоздал.

22.07.2024

Из орнамента лесов
оторвался зверь.
Тенью скреб фасад домов,
заползал под дверь.

Время вывернуто вспять.
Станет ночевать,
в голове, на сердце спать,
прилагать печать.

Зверь замрет, но рядом сон
складывает свой.
Он войдёт в твой тихий стон
гривой вековой.

В память втянут, в переплет
всех, что были, книг.
Переврёт, перевернёт
правды чистый лик.

Ты проснулся, видишь: лес
мнется вдалеке.
Дикий зверь в него полез
прямо по реке.

Приглядишься в полый след —
только серость, мгла.
Правда в том, что правды нет.
Правда умерла.

27.11.24

видишь, поле копит силы,
чтобы взять в себя могилы

слышишь, речки переливы:
мы когда-то были живы

вязнут сапоги в земле,
ничего не взять себе

ветер рвет электросети,
кто останется на свете

темнота жует просторы,
все проходит очень скоро

годы сводят счёт с тобой —
обернутся пустотой

так печальна, так проста
человека пустота

12.11.23

Панель хранит тепло от батарей
неловкость тела мятого на койке,
кофейный пар, гитарную настройку,
запыльный образ мебельных теней.
На кубометры мир разложен в ней.

Клаустрофобия плюс фобия порядка.
Мой кислород зажат оконной складкой
моя природа — в Опере закладка,
мелькание страниц, картинок, лиц.
В реальности  — нулей и единиц.

Ты пишешь мне. Я вижу: лезут знаки.
За стеклами я слышу лай собаки
и цокот голубиных каблуков,
звенят бутылки брошенные в баке.
Значенье рвется высказанных слов.

Такую сущность называют домом.
Есть в доме плед, тревожность, скука, дрема,
неяркий свет в углах и запах кошки
и пыльный силуэт стоит на ножках.
Его наклоном движим зимний день.

07.11.2024

Тебя заметили — совпала масть,
необязательная, в общем, встреча,
молчание продолжится, как часть
намеренно невысказанной речи.

Молчание позволит избежать
подробностей и прочей дребедени.
Так просто кажется начать молчать,
в пустых словах угадывая тени

всех тех, с кем, якобы, ты был знаком.
Им, в сущности, ответ не интересен,
пусть говорят, забудут все потом:
и то, что мир на самом деле тесен,

и то, что в нем еще живет другой:
ни в чем не соучаствующий больше,
он стал тебе немыслимо чужой,
как Замбия неблизка Польше.

22.08.24

Теперь уже не так определенно
на старых фото сходятся черты.
Покажется знакомым этот кто-то.
Вот этот кто-то, — разве это ты?

Вот эти липы, холмы и качели
напомнят запах булки за углом.
Грачи застыли здесь, не улетели.
Все это не вошло с тобой в потом.

Кофейная приманка скрыта ветром,
за гущей проявляет рябь смола:
ты удивишься в недалеком где-то,
что жизнь когда-то на Земле была.

14.11.2024

толстая девочка в красном и белом
рекомендует купить примитиво,
толстая девочка смотрит несмело,
хочет кому-то казаться красивой.

душная комната, пот на ресницах,
тянется очередь за полторашками,
толстая девочка держит синицу
полными влажными мягкими пальцами.

выйдет на улицу, сядет на лавочку,
две сигареты подряд осыпаются,
кто на тебя накинул удавочку,
ты же не думаешь здесь состариться?

в этой каморке с пьяными мордами,
смена за сменой, услужливо стоя,
слышишь шипение шнура бикфордова?
сердце твое разорвет молодое.

слышишь, беги, спасайся от снеди,
склянок, бутылок и банок из жести,
двух сигарет на коротком обеде
и от всех тех, с кем проводишь дни вместе.

выпусти мелкую птицу из пальцев,
дай улететь приживалке-синице.
толстая девочка в душном подвальце
чувствует только боль в пояснице

02.07.24

ты здесь, где голубиное гнездо —
никто не знает, где оно таится.
ты там, где множится ничто,
где нет возможности забыться.
ты здесь и ты привязан поводком,
как брошен пес у магазина,
к тому, что не окажется потом,
ты не узнаешь в тех, кто мимо
знакомых запахов домашнего тепла —
исчезли из возможного предела.
неясно: жизнь была или ждала,
пока привязанность не ослабела.
ты здесь, и все дороги в иный мир
ведут сюда же из любых пределов.
здесь ребра давит прошлого ампир,
до будущего никому нет дела.
ты здесь родился, здесь твой огород,
твоя награда и твои печали.
здесь самый главный праздник Новый год,
но нового нам здесь не обещали.
всегда с тобой, в тебе и над и под
клокочет неуверенная подлость:
быть может я не здесь и я не тот  —
забудь! и вспомни про осёдлость.

05.10.2024

у весны безрадостен разбег
масляного света дней по льдам,
ум оставил бледный человек.
он вернется, с горем пополам,
в интерьер обыденности дел,
в шелуху необходимых слов,
вспомнит свой незначимый удел,
дальше тихо мире жить готов.

солнце трафаретом переулка
сдавливает перекись у глаз,
счастье птицы — брошенная булка.
счастье, где ты?
знаешь ли ты нас?

23.01.24

Где выход? В ритуалах смены дня
ткань движется и суть ее основы:
с собой расставшись, снова быть готовым
за временем в себе узнать себя.

Где выход? Ты услышишь: nevermind.
Макушки лип залеплены туманом.
На официантке мятая Nirvana,
в ее руках горячий крепкий чай.

За терпкими глотками — кофеин.
Придвинута для глаз многоэтажность.
Из электрички в утреннюю влажность
есть выход. Выход здесь всегда один.

14.10.2024

Ты ждешь окончания дня:
служебных часов учет,
как будто бы жизнь твоя
не с ними на вычет идёт.

А где подходящий сезон?
Немного ещё подождать,
мы слякоти марафон,
конечно, не будем считать.

Отнимем из жизни людей,
с которыми не срослось,
и те отпечатки дней,
где рядом быть довелось.

И вычтутся вместе с тем,
надежды, что не сбылись,
за вычетом этих проблем
не складывается жизнь.

Вот место, где был просчет,
простой арифметики сбой:
все то, что на вычет идет —
оказывается мной.

26.10.23

Это память рябит молока
при попытке приблизиться к ней.
Тянет звук — так она далека.
Слышен тон кипячения дней.

Вязкость слова — субстрат киселя.
Ждёт глотка или может не ждёт?
Или жизнь в послежизнь перейдет
или так: ля-ля-ля, ля-ля-ля.

Все сойдется до точки одной —
белой вспышки, за ней произвол
переходит в приемный покой,
а затем — на колёсиках стол.

Перелет за объемы вещей,
перевод с языка в облака —
это память рябит молока
приближением к ней.

15.11.2024

Я так себе сплю, я вижу не сны.
Проявится пленкой слезы,
движение времени — контур весны,
и с ним появляешься ты.

Уже отогрет и к жизни готов
сезон свежескошенных трав,
я видел тебя в зеркалах полуснов
и мимо прошел, не узнав.

Избыток апреля, с крутых берегов
выходит мерцанье воды.
Поможет ли мне отсутствие снов
быть там, где окажешься ты?

07.04.24