была окраина — осталась,
предел, похожий на тюрьму,
зачем здесь копья преломлялись
теперь неясно никому.

мой календарь переливает
сезоны в вечность за окном,
из жизни время вычитает
провинциальный метроном.

здесь мило — это подтверждает
десант туристов каждый день,
да, этот город точно знает,
как тень накинуть на плетень.

для очарованных проездом
фасад давно минувших лет
замаскирует безнадежный
рядов многоэтажек свет.

по заливным лугам прожилки
мешают спальникам расти,
гуляют вяло старожилы,
пинают листья по пути.

выходит солнце из-за тучи,
рассыпет щедро куркуму,
я с этим местом неразлучен,
чтоб быть ненужным никому.

09.11.23

Какой-то яд подмешан в воздух.
За градиентом тощих ив
туман приблизит невозможность,
дома и парки проглотив.

Выходит солнце из запоя,
и ничего не говоря,
опять уходит выпить с горя
в седую влажность октября.

На горке лысой рак присвистнет,
остынет медленно земля,
возможно, только в прошлой жизни
здесь пух теряли тополя.

От тех чудес, что намечались
похмельный мучает синдром,
так странно, что ещё осталось
отложенное на потом.

Так странно, что не беспокоит
потеря лет, потеря зим.
Стоит в окошке каланхоэ,
примерив лампы тусклый нимб.

Связь с домом? Или это свыше
тебе напомнят: дорог свет,
зачем вообще в туман ты вышел,
лишившись значимых примет?

Наводит линия порядок
высоковольтных проводов,
но ты, как мир, пришел в упадок
с упадком скрученных листов.

В ногах шуршит значенье полых
растений — межсезонья лаг,
ты на вершине горки голой,
свистишь, как тот фольклорный рак.

На свист бежит бездомный пудель,
конечно, черный — как смола.
Жизнь не сладка, не венский штрудель,
скажи спасибо, что была.    

октябрь, 2024

Много лет назад. Деревня Хутынь.
Быстро нагревался лимонад.
Шли обочиной воскресным утром,
выбрали дорогу наугад.

Добрались за монастырь, на поле
мимо шумно дышащих коров,
Спрайт и пирожки — уже застолье
у реки, у скользких влажных мхов.

А потом уснули в мягких травах,
став маршрута частью для жуков.
Утки воздух резали картавым
птичьим колыбельным языком.

Липкой ивой, плотною осокой
спрятан был от солнца наш покой,
сны слетались так легко за око,
пахли земляникой полевой.

После забытья раскрылись волны —
пряная приблизилась река,
мы купались, трогали невольно
в небе кучевые  облака.

Дымчатая отражалась легкость
в нас и в том, что дальше не сбылось.
Память сохранила невесомость,
нас ей сохранить не удалось.

20.09.2024

Сегодня небо было низким,
раздавит пресс остаток дня,
заходит в дом из-под карниза
предвестье завтра и, звеня

по жести подоконных метров,
разбавит с высоты вода
тридцатиградусное лето,
случайно вросшее сюда.

А город северный курортом
прикинется у берегов
реки — она эскортом
течет для медленных шагов.

Размазаны болотной влагой
движения. Ползет в меланж
рисунок чей-то на бумаге,
смыт субтропический пейзаж.

Размыты тени и огнями
от фонарей дрожит желе
нездешней жизни рядом с нами,
привиделась, пришла извне.

18.08.2024

помню догадку ребенка:
будешь один.
холод коснулся спины.
как прояснилось?
увидел в случайном фильме:
одинокая жизнь,
главный герой у окна,
каждый вечер — молчание.
за холодом что-то другое
коснулось: может быть так,
люди исчезнут,
останутся стены и я.
отмахнул. все забылось.
вылезло через годы,
через десятки ползучих.
страх появился во сне.
стал пробуждаться,
сигналить пульсом.
вот оно: проявляется пленка.
узнаешь сходство кадров?
сбылось.

2023

Как выясняется, совпал с тобой
тот незнакомый человек, который
казался близким. Он теперь иной.
Его везут теперь в ревущей скорой.

Он едет в черный воздух умирать,
но предварительно он примет ласки
от капельниц, его спешат спасать
врачи в дезинфицирующих масках.

Он маска сам, к тому же не одна,
он прятался всегда за чьей-то тенью,
и страх быть пойманным ушел тогда,
когда он ангела услышал светопенье.

Живописует минус на окне
пути иконописных ипостасей,
он стал собой,  лишь оказавшись вне,
увидел он, как мир земной прекрасен.

Но мир уже оставлен. Мир далек.
Он, кажется, освобожден из плена.
А доктор открывает пузырек,
адреналин подарит мертвым венам.

25.08.2024

Где выход? В ритуалах смены дня
ткань движется и суть ее основы:
с собой расставшись, снова быть готовым
за временем в себе узнать себя.

Где выход? Ты услышишь: nevermind.
Макушки лип залеплены туманом.
На официантке мятая Nirvana,
в ее руках горячий крепкий чай.

За терпкими глотками — кофеин.
Придвинута для глаз многоэтажность.
Из электрички в утреннюю влажность
есть выход. Выход здесь всегда один.

14.10.2024

В декабре барабанит пульс
и по ком-то в ушах перезвон,
тоном выше услышишь хруст:
перелом ледяных времён.

Оказалось — всего лишь наст
под давлением ног хрустит,
на дороге лежит пенопласт,
пар уходит с бетонных плит.

Отползает от жизни год,
жизни в нем — единицы дней,
остальные пошли не в счёт,
мимо памяти, рядом с ней.

Подари мне таких же щедрот
и себе подарить не забудь.
Отползает от жизни год,
колет воздух, сжимает грудь.

08.12

ты помнишь страх
ненужным стать для той,
кто рядом и везде.
не только в нашей жизни.
в другой, возможно:
под другой звездой,
в движениях и в снах,
в рождении и в тризне
совпали. сплетены,
повязаны незримо.
и, вот, она. сейчас
проходит тихо мимо

и ничего.

но холод. и сквозняк
острее стал пилить
простуженную спину.
и так легко, немыслимо,
и так необъяснимо
страх, встроенный в тебя,
тебя покинул.

24.07.24

Ограничение движений,
накопленных корзиной лет:
суставов хруст, свисток сопений,
клубок телесных жил и мет.

Несем себя, толкаем в лица
других присутствием своим.
Другие —  те же поясницы,
костей обуза, жира жим.

И запахи, и нечистоты,
и липкие потоки влаг,
и это всё —  не просто кто-то,
а это ты несёшь, как флаг.

И это мы, все копошимся
бульонами в своих чехлах
и длимся, длимся, длимся, длимся
и прерываемся во снах.

04.10.24

Чуть пригрет — обезображен
был проспект. Как на ходулях
в петербургской зимней каше
под дамокловой сосулей
с риском для потомков наших,
незадуманных пока что,
мы, по сути, промокашки,
с беззащитностью букашек
вышли на поверхность мира
и убрались восвояси.
Зимы Северной Пальмиры
не приносят людям счастья.

18.12.24

Не будь серьезен, груб и скуп,
когда попросят — наливай
из лукового горя суп,
из липового счастья чай.

8.12.23

у весны безрадостен разбег
масляного света дней по льдам,
ум оставил бледный человек.
он вернется, с горем пополам,
в интерьер обыденности дел,
в шелуху необходимых слов,
вспомнит свой незначимый удел,
дальше тихо мире жить готов.

солнце трафаретом переулка
сдавливает перекись у глаз,
счастье птицы — брошенная булка.
счастье, где ты?
знаешь ли ты нас?

23.01.24

На берегу волнистой Дору,
прошитой Эйфеля мостом,
павлин шагал упрямо в гору,
как веером, махал хвостом.

Такт соблюдая неустанно,
за птицей повторяя шаг,
качались медленно платаны,
а значит — нужно было так.

Абориген на остановке
мне говорил, какой портвейн
сегодня взять, чтобы неловким
не стал последующий день.

Он обнимал доску для сёрфа,
он в воздух сеял едкий дым
от табака или от торфа,
и растворялся вместе с ним.

Автобус шел на Матозиньюш
в подбрюшье океанских пен,
когда себя ты к ним подвинешь —
в их попадешь соленый плен.

Неведомо какого сорта
бокал наполнит виноград,
прекрасен летом город Порту
в звучаньи призрачных цикад.

30.08.24

От Веряжки до Фонтанки
маятник — туда-сюда,
растворяет полустанки
северная широта.

Из мешков полиэтилена
запах прелых пирожков,
привокзальная Сирена
гонит стаи поездов.

У пропащих деревушек,
окаймляющих пути,
облака дают послушно
дыму в небо перейти.

Кто-то спросит:
как здесь выжить? —
риторический вопрос.
В лавке водка и консервы,
и запасы папирос.

Все меняется в столицах,
доползет до городков,
неизменны только лица
деревенских стариков.

Отражает вечность кружка,
сладкий чай, резной батон,
в старых русских деревушках
нет времен.

13.11.23

Сны под стук колес вагонов,
сны в сетях теней растений,
сны оборваны перроном —
запятая для видений.

Сложен принципами лего
мир вокзальный, серой дымкой
проявляются под веком
полароидные снимки.

Голоса соседних жизней,
суета шагов в проходах
между кресел станут песней
в ритмах рельсового хода.

Спать, укачанным рессорой,
оторваться от движений,
даром что ли поезд скорый —
место скорых сновидений.

Чьи пути подвинет стрелка,
чьи останутся прямыми?
Жизнь ценна или подделка
снов, что кажутся живыми?

Пассажиров спящих позы —
как скульптуры в нишах парка,
стук колес — отсчёт гипноза.
Все ушли из зоопарка.

Там ты будешь обнаружен
и на той сойдешь платформе,
где окажешься разбужен
человеком в униформе.

24.09.2024

число шагов нечетное.

чеканят заключённые
в оковы темноты часы
размеры вечеров.

устраивают проводы,
(они всегда кондовые)
поминки по минувшему
берушами заглушены.
да здравствуй, новый год!

прощаются. прости меня
за пар вина, молчание,
за иней, обещания,
за холод и пустоты дня,
за все, в чем обвинят.

напитки изумрудные
текут в сосуды мутные,
и намекнут печалями:
мы, видимо, случайно здесь,
без места и без действия,
и без вести.

не может быть, что все больны!
под спазм спины, под блеск луны
немыслимость, недвижимость
из комнаты до брызг весны
расчерчены планет круги,
в серванте чьи-то всполохи

и наверху шаги…

24.11.23