Ограничение движений,
накопленных корзиной лет:
суставов хруст, свисток сопений,
клубок телесных жил и мет.

Несем себя, толкаем в лица
других присутствием своим.
Другие —  те же поясницы,
костей обуза, жира жим.

И запахи, и нечистоты,
и липкие потоки влаг,
и это всё —  не просто кто-то,
а это ты несёшь, как флаг.

И это мы, все копошимся
бульонами в своих чехлах
и длимся, длимся, длимся, длимся
и прерываемся во снах.

04.10.24

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет
Н.Г. “Заблудившийся трамвай”


По лязгу трамвайному, как по нотам,
разбита на полутона,
разрезана улица, взгляд кого-то:
лицо это или стена?

Увидишь потерянность, безразличие
к замене сезонов и вех.
Указано время ухода табличками,
касается время всех.

Гудит остановка общего транспорта
от жезлов стальных путей.
Трамваи хватают себе на завтраки
невыспавшихся людей.

Вон тот — гумилевский, уходит за граем
в далекие времена,
где были разборчивы, узнаваемы
за лицами их имена.

Сейчас только стены, да холод собачий.
Из желчи трамвайных огней
звучит все и выглядит все иначе,
мир брошен, он стал ничей.

3.10.24

Резкий ветер ломает качели,
в черном небе над черной землей
черных врановых рвет ожерелье,
зонт нейлоновый тянет с собой.

Черный вечер. Нуар. На аллее
пьют по-черному в черном дыму.
В черном ящике тянется время,
выпадает в кромешную тьму.

Черный вечер. Нечленораздельно
тень дрожащая выкрикнет мне,
в темноте жидких глаз за похмельем
жизнь расплавлена в черном огне.

Слепота привокзальной аллеи
вход в чистилище, очередь в сад,
там снимается разом похмелье,
без возможной дороги назад.

Дождь закончен, нейлоном закручен
сохраненный под зонтиком свет,
на бутылку добавил измученному,
для которого выхода нет.

Ожерелье опять соберется
в черных воздух из черных ворон.
Может быть, он сегодня спасётся,
может, будешь и ты с ним спасён.

26.09.24

Сны под стук колес вагонов,
сны в сетях теней растений,
сны оборваны перроном —
запятая для видений.

Сложен принципами лего
мир вокзальный, серой дымкой
проявляются под веком
полароидные снимки.

Голоса соседних жизней,
суета шагов в проходах
между кресел станут песней
в ритмах рельсового хода.

Спать, укачанным рессорой,
оторваться от движений,
даром что ли поезд скорый —
место скорых сновидений.

Чьи пути подвинет стрелка,
чьи останутся прямыми?
Жизнь ценна или подделка
снов, что кажутся живыми?

Пассажиров спящих позы —
как скульптуры в нишах парка,
стук колес — отсчёт гипноза.
Все ушли из зоопарка.

Там ты будешь обнаружен
и на той сойдешь платформе,
где окажешься разбужен
человеком в униформе.

24.09.2024

Лебединый парад на дощатом мосту,
крылья держат над морем его высоту,
пропускают к чернике, лишайникам, мхам,
можжевеловый хруст приведет к берегам.

Под скалистым обрывом соленой водой
на граните подвялен венок золотой.
Устремляясь со дна поднимается сталь,
провода нотным станом утянуты вдаль.

За высокими вольтами кабельных жил
воздух дымчатый с неба осины желтил.
Фильтр-кофе, морошковый вяжется вкус.
Я вернусь к тебе, остров? Уже не вернусь.

Или может потом, переменой частиц,
в мирном времени снова не будет границ,
будет лето бродить в томном пряном отваре,
мы увидимся снова, Сеурасаари.


21.09.2024

Много лет назад. Деревня Хутынь.
Быстро нагревался лимонад.
Шли обочиной воскресным утром,
выбрали дорогу наугад.

Добрались за монастырь, на поле
мимо шумно дышащих коров,
Спрайт и пирожки — уже застолье
у реки, у скользких влажных мхов.

А потом уснули в мягких травах,
став маршрута частью для жуков.
Утки воздух резали картавым
птичьим колыбельным языком.

Липкой ивой, плотною осокой
спрятан был от солнца наш покой,
сны слетались так легко за око,
пахли земляникой полевой.

После забытья раскрылись волны —
пряная приблизилась река,
мы купались, трогали невольно
в небе кучевые  облака.

Дымчатая отражалась легкость
в нас и в том, что дальше не сбылось.
Память сохранила невесомость,
нас ей сохранить не удалось.

20.09.2024

Улики того,
что я жил этим летом,
не будет иной,
кроме смуглого цвета.

Уходит тепло,
чай живем не в Анапе,
но нет у меня
даже фотки на сапе.

Редеет на водах
и в парках, но между
людьми и травой
нарастает одежда.

Темнеет, а градус
понижен изрядно —
так просто не выйдешь
за двери парадной.

И как доказать
без фоток на сапе,
что жил я в июне,
в его гандикапе,

в его преимуществе
долгого лета,
которое может быть
помнится кем-то

без фоток, без сапов,
иных атрибутов,
а только лишь тем,
что ты нужен кому-то.

14.09.24