Вот, женщина несёт в руках батон.
От утрени в ушах церковный звон.
Роняет шорох дерева росток.
В крови электролиты тянут ток.

Ребенок за оградой давит мяч.
Алкаш вскрывает в сквере спотыкач.
Уборщик подметает вяло тень.
Тень движется, ей двигаться не лень.

День явится и сразу защемлен,
как пальцами той женщины батон.
Ты знаешь, детка, как сжимают дни?
Темны они бывают без тени.

Во тьме пойдешь ты скоро в гастроном.
Прокисло лето, слышишь чаек стон?
Я слышу эхо криков в фонаре,
невыключенном утром в сентябре.

05.09.2024

Было или не было сезона,
можно ли хоть что-то изменить?
У помойки бледная Мадонна
вежливо попросит прикурить.

Я отвечу: я недавно бросил,
нет со мной карманного огня,
больше ничего она не спросит
и не вспомнит больше про меня.

Пилит ветер холодом затылки
позабывших шапки горожан,
соберёт Мадонна все бутылки —
дар такой ей кем-то свыше дан.

В день любой приходит, собирает.
Летом, осенью, зимой, весной.
Каждая собака это знает,
знает, что несёт она с собой.

Звон стекла похож на колокольный,
в  день любой такой ее обряд:
что найдется — тем она довольна.
Но по ком бутылочки звенят?

Этого мы точно не узнаем,
как не знаем множество причин.
Ходит себе, ходит — собирает
тару самых разных величин.

01.09.24

От праздника не зарекайся,
затянет выходных парад,
не убежать, как не пытайся,
от эпилепсии гирлянд.

Селедка ведает тем балом,
исповедимы все пути:
куда ещё пойти пристало
при строгих минус тридцати?

Танцует цвет гороха лихо
на майонезном липком дне,
вот, кто-то спросит тихо-тихо:
мы еще люди или не?

А за окном свежайший космос,
за отмороженным стеклом
все чисто, там тебя не спросят
и не о сем, и не о том.

Жует мороз лихие лица,
по желвакам ухмылок льда
день, поскользнувшись, удалится
из нашей жизни  навсегда.

03.01.24 - 31.08

На берегу волнистой Дору,
прошитой Эйфеля мостом,
павлин шагал упрямо в гору,
как веером, махал хвостом.

Такт соблюдая неустанно,
за птицей повторяя шаг,
качались медленно платаны,
а значит — нужно было так.

Абориген на остановке
мне говорил, какой портвейн
сегодня взять, чтобы неловким
не стал последующий день.

Он обнимал доску для сёрфа,
он в воздух сеял едкий дым
от табака или от торфа,
и растворялся вместе с ним.

Автобус шел на Матозиньюш
в подбрюшье океанских пен,
когда себя ты к ним подвинешь —
в их попадешь соленый плен.

Неведомо какого сорта
бокал наполнит виноград,
прекрасен летом город Порту
в звучаньи призрачных цикад.

30.08.24

Как выясняется, совпал с тобой
тот незнакомый человек, который
казался близким. Он теперь иной.
Его везут теперь в ревущей скорой.

Он едет в черный воздух умирать,
но предварительно он примет ласки
от капельниц, его спешат спасать
врачи в дезинфицирующих масках.

Он маска сам, к тому же не одна,
он прятался всегда за чьей-то тенью,
и страх быть пойманным ушел тогда,
когда он ангела услышал светопенье.

Живописует минус на окне
пути иконописных ипостасей,
он стал собой,  лишь оказавшись вне,
увидел он, как мир земной прекрасен.

Но мир уже оставлен. Мир далек.
Он, кажется, освобожден из плена.
А доктор открывает пузырек,
адреналин подарит мертвым венам.

25.08.2024

Бычок, раздавленный ногой,
плывет по ширине канала,
я был с тобой, но мне с тобой
еще кого-то не хватало.

Идем по скользким плоскостям
многовекового гранита
и ничего не нужно нам,
что было нужно — то забыто.

Стал город искалечен мглой,
слипались силуэты зданий,
мы вряд ли будем здесь с тобой
на, прости, Господи, свидании.

Поставишь ты на парапет
спасительную емкость с пивом,
полиэтиленовый пакет
шуршит крылами серафима.

Мы пьем и смотрим в черноту
новоголландской красной арки,
но скоро, скоро я уйду
под лай гуляющей овчарки.

24.08.24

Тебя заметили — совпала масть,
необязательная, в общем, встреча,
молчание продолжится, как часть
намеренно невысказанной речи.

Молчание позволит избежать
подробностей и прочей дребедени.
Так просто кажется начать молчать,
в пустых словах угадывая тени

всех тех, с кем, якобы, ты был знаком.
Им, в сущности, ответ не интересен,
пусть говорят, забудут все потом:
и то, что мир на самом деле тесен,

и то, что в нем еще живет другой:
ни в чем не соучаствующий больше,
он стал тебе немыслимо чужой,
как Замбия неблизка Польше.

22.08.24